ЛИТЕРАТУРНЫЙ АРХИВ

В 2014 году Григорий Гельфер и Evgeny Gendin написали пьесу
"Это опера, детка".
Это был интересный, авантюрный, масштабный проект, в котором принимали участие не только актёры театра ДГУ, но и артисты Днепропетровского театра оперы и балета.

Шли репетиции, готовились к премьере, даже была напечатана афиша, но спектакль по объективным причинам не состоялся. А потом уже было не до него... Но в  архивах сохранился рабочий текст пьесы. Это — шедевр! Космический! Острый, умный, захватывающий, смешной, грустный, интригующий — именно такой, какой могут сочинить талантливые днепровские авторы театра ДГУ. Читая текст, можно живо представить и героев, и происходящее на сцене. На YouTube-канале можно прослушать все предложенные арии — чтобы ещё больше погрузиться в сюжет этой захватывающей истории. Итак, гаснет свет. Открывается занавес!

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ (часть первая)
Вначале – Людочка минуту-другую рассказывает о произведении «Кармина Бурана». На полном серьёзе. Как полагается. Рассказала, благоговейно-трепетно ушла.
Открывается занавес.
На сцене – масштабное начало «Кармина Бурана». Костюмированно, много народу (вся труппа?), балет, хор. Музыка – «О, Фортуна».
 

Действо – до 5-6 минут, постепенно музыка и действо нагнетаются, градус поднимается, и в какой-то самой пиковой точке появляется ДИРЕКТОР ТЕАТРА. Он в полной фрустрации, сомнамбулически идёт по сцене с портфелем. Музыка постепенно «расстраивается», хор постепенно тоже «распадается», балет постепенно «замирает». Все в шоке.
ДИРЕКТОР (полный трагического отчаяния): O, Fortuna, velut luna, statu variabilis, semper crescis, aut decrescis, vita detestabilis! (качает головой, шевелит губами)
Все, ещё ничего не понимая, но уже что-то чувствуя, смотрят на него
ДИРЕКТОР: Короче – всё!
КРИК ИЗ ХОРА: Что – «всё», товарищ директор?
Балерина: Что – «всё»???
ДИРЕКТОР: Нет у нас больше театра! Его - забрали! (м.б., показывает какую-то бумажку из портфеля)
Кто-то из балерин, м.б., падает в обморок (м.б., на руки партнёра?)
Кто-то: Кто?
Директор: Конь в пальто!
Услышав это, ещё две балерины падают в обморок (м.б., на руки партнёрам?)
(Вариант: та же балерина, на секунду придя в себя, падает на руки другому партнёру)
Директор: ТОТ, чьё имя нельзя называть… (смотрит в бумажку)… хотя…теперь… (машет рукой)… уже можно! Это всем небезызвестный… господин…Вальпургиев!
Следующая группа балерин падает в обморок
(Вариант: мужик или пара мужиков из балета падает на руки партнёрши)
(Ещё вариант: мужик из хора (или пара) падают в обморок)
Директор(с бумажками): Всё законно. (показывает наверх) Там подписали!
Кто-то: Как??? (показывает наверх) Там же теперь - всё по-другому!
Кто-то ещё: Там же теперь – совсем другие люди!
Директор: Вот эти «другие люди» и подписали. Теперь тут будет (показывает)– Рай, Европа и Москва. (поясняет) Ночной клуб «Рай», Торговый центр «Европа»… (уточняет)… Ещё один! И… «Москва» - клуб по боям без правил.
Кто-то: А как же мы? Мы же - Театр!
Хор(пафосно): Мы же - Театр!
(м.б., Балерина (из обморока): Мы же - Театр!
Цокая каблучками, на сцене появляется Людочка. Читает (рассказывает):
Людочка: Мы – театр. Наш театр был создан в одна тысяча девятьсот семьдесят четвёртом году и сразу же стал заметным явлением в культурном ландшафте города, области, страны – а потом и другой страны. За годы существования поставлено 218 спектаклей. Среди них: гранд-оперы и камерные оперы, балеты и дивертисменты, оперетты и концерты, детские спектакли и музыкальные вечера. Это не считая партийный конференций, дней милиции, работников торговли и других профессиональных праздников. В коллективе – 8 народных артистов, шестнадцать заслуженных…
Какой-то актёр: Семнадцать!
Кто-то пожимает ему руку, поздравляя.
Людочка: Извините…семнадцать заслуженных! 24 лауреата международных конкурсов, 14 ведущих мастеров сцены, 92 артиста первой категории, 184 артиста второй категории и… (особенно торжественно)…один артист третьей категории!
Смешному одинокому артисту с тарелками в руках все хлопают
Людочка(на подъёме): Театр пребывает на балу удачи. Ему сопутствует внимание критики, любовь зрителей, официальные знаки признания. Коллектив много и успешно гастролирует. Впереди – новые рубежи, новые планы, новые горизонты. (пафосно) Мы – Театр! (кланяется, уходит)
Аплодисменты. Все кланяются.
Хор: Мы – Театр!
Все ещё раз раз кланяются, взявшись за руки
Директор(горько): Мы…не Театр. Мы – ЗЕМЛЯ! (тычет бумажку) Кадастровый номер – 666. Один гектар. В центре города… Ну, конечно, сам господин Вальпургиев тут не фигурирует, с нами на одном гектаре. Ему по статусу не положено. Но по документам тут будет – Вальпургиева дочь! (уточняет)Ада. (в бумажку) На неё тут всё…(обводит руками; обречённо) …Короче, всё. Мы бессильны. Mecum omnes plangite, как вы поёте!
Из ямы вылезает валторнист с валторной. (Вариант – Дирижёр (Гаркуша)
Валторнист(Дирижёр): Так чё – можно идти домой?
Директор(обречённо): Я же сказал: Mecum omnes plangite!
Все в прострации. Выскакивает Сергеев в костюме Солнца из «Кармины».
Сергеев (эпично): Стойте! Люди! Коллеги! Мы не отдадим наш театр!
Директор(устало): Сергеев, а вы-то куда? В костюме Солнца…Вы вообще должны были выйти в четвёртом номере…
Сергеев: Я знаю! Но я тут – не как Солнце! А как председатель профсоюзной организации нашего театра! Что нам Вальпургиев? («оперный смех») А-ха-ха-ха-ха! Мы не отдадим наш театр! Не отдадим! (начинает петь на мелодию и в размере «Фортуны»):
Не отдадим, не отдадим
Театр этим людям!
(жестом зовёт хор подхватить):
Мы победим!
ХОР (подхватывает): Мы победим!
Когда все вместе будем!
(нарастая)
Мы будем петь!
(Балет?): И танцевать!
Под нашей старой крышей!
Нас не сломать! Не запугать!
И пусть нас все услышат!
(нарастая)
Не отдадим, не отдадим…
Директор (прерывает этот «цирк», обречённо): Да кто нас услышит? Кому мы сегодня нужны??? Кому мы нужны были вчера? Кому мы нужны будем завтра? (пауза) Отож. (какой-нибудь солистке, печально) Это же опера, детка!
Балерина (пищит): И балет!
Директор: Тем более.
Сергеев: Нет!!! Не те сейчас времена! Не для того мы…тёплые вещи собирали и передавали… (жест)…туда!
Директор: Я думаю, Вальпургиев передал туда больше. Гораздо больше.
Сергеев: Всё равно! Я, как председатель профсоюзной организации, и как Солнце – не собираюсь прятаться!
Директор: Сергеев, солнце моё, вы не знаете этих людей! Они ни перед чем не остановятся! Они могут отключить воду, газ, электричество!
Сергеев («оперный» смех): А-ха-ха-ха-ха! Не привыкать!
Хор (на мелодию «Фортуны»): Не привыкать, не привыкать…
Директор: Они сожгут ваш велосипед!
Сергеев: М-м-м! Пойду пешком!
Хор (на мелодию «Фортуны»): Пойдёт пешком, пойдёт пешком…
Директор: Эти братки…(понизив голос)…они…они могут дорисовать бемоли в вашу партитуру!
Сергеев (пауза, шокирован): Это… не люди!
Директор: Так, короче, сворачиваем всё, декорации снимаем – тут хозяин одного стриптиз-клуба интересовался – продадим, премия всем будет! Последняя… (командует ) Снимаем, снимаем! Поехали, быстрее!
Рабочие сцены (при помощи артистов) начинают разбирать декорации.
Директор (зрителям) : Господа, ну вы сами всё видите… Вы понимаете, где мы все сегодня… э-э… А деньги за билеты – мы, конечно же, вам…(отвлекается, рабочим) Ну, что ты делаешь, ну, аккуратнее же! (зрителям) …Так на чём мы остановились? Деньги за билеты… Нет, ну это невозможно… (это - опять рабочим) Нет, ну это невозможно! Аккуратней! Я же сказал – «аккуратней»! Вот люди! (типа – заминает тему)
Декорации практически сняты. На сцене – «чёрный кабинет»
Сергеев (людям на сцене): Стойте! Люди! (зрителям) А вы – сидите! (людям на сцене) Вы – стойте! (зрителям) А вы – сидите!
Сергеев откашливается, и начинает с чувством петь фрагмент какой-нибудь арии – на итальянском языке (например – «Куртиджане…»)
Сергеев (прерывается): Неужели ЭТО никому не нужно?! Неужели никто не встанет на защиту? (трагически смеётся) А-ха-ха-ха-ха…
Директор: Никто, Сергеев. Ни-кто. (на зрителей) Эти встанут…и уй-дут. (зрителям, вполголоса) Деньги за билеты…ну-у… (опять заминает тему) А других людей для вас, Сергеев – у меня нет! (иронично) Ну…разве что какие-нибудь инопланетяне прилетят! (передразнивая «оперный» смех) А-ха-ха-ха-ха… Пришельцы!
Гаснет свет. Идёт офигенный световой –
НОМЕР С МАСКАМИ
Когда свет зажигается – на сцене оказываются три новых персонажа. Пока назовём их – Чепурняк, Гена, Юра. Они одеты как-то - ???. Все, кто остался, на сцене – в шоке.
Чепурняк(спокойно-значительно): Это – Земля?
Директор робко кивает.
Чепурняк: Та, что нам нужна?
Директор: Ка-ка-дастровый…– ш-ш-шестьсот шестьдесят ш-шесть.
Гена и Юра ходят, осматривают всё
Сергеев (бросается им наперерез): Не троньте мои партитуры!
Чепурняк: Странно, а мне казалось – нас тут ждали…
Гена: Сами же говорили: «Где инопланетяне, от это, пришельцы наши, ну такое…»
Юра (к балеринам, игриво): А вот они мы!
Директор: А вы не…(показывает вверх, потом в документы)
Чепурняк: Мы…(показывает вверх) Но не…(показывает на документы)
Директор: А к-кто вы? Вы-вы представляете…какую-то организацию? Какую-то…силу?
Чепурняк: Мы – ЧАСТЬ той силы…что желает зла… (Директор м.б пугается)
Но лишь тому – кто зла другим желает.
А не-желающих – поскольку не бывает –
То каждый день у нас - с коллегами – (на Юру и Гену, их реакция) - дела.
Подробно я рассказывать не буду –
Откуда прибыл коллектив наш небольшой. (реакция Гены и Юры)
Отмечу лишь одно: там – х о р о ш о.
Ведь это – о ч е н ь далеко отсюда…
С последним словом Чепурняка появляется звёздное небо.
Гена, тыча в звёздное небо, начинает объяснять.
Гена: От это от – де Кассиопея - то к нам от неё – сразу налево. Но токо не через Тау Кита – это ж какой крюк будет! – а отуточки мимо Альфа Центавры – пять-шесть парсеков – и, добро пожаловать, мы дома!
Гена стоит, довольный. Все ошеломлённо изучают небо.
Гена (вспомнил, хлопает себя по лбу): Плутон всё время справа должен быть! (опять стоит довольный)
Юра (сладко, вполголоса - балериночке): Нет-нет, вы так ничего не увидите… вот…шейку наклоните вот так чуть-чуть…(помогает ей наклонить шейку)… и вот так…(«помогает»)…видите? (апарт, держа балерину за подбородок) Какая шейка у людей… (поворачивает подбородок)А вот так ещё лучше…
(Как вариант: Юра «работает» с несколькими балеринами)
Сергеев(встревает, громко кашляя): Кхм! Скажите – у меня к вам профессиональный вопрос – а Солнце у вас там есть?
Чепурняк: Ну…его роль у нас играет…
Сергеев (ревниво): Кто???
Чепурняк: Ну…один Жёлтый Карлик. Ну…чуть-чуть побольше вас…
Сергеев озадачен (обижен). Трагически смеетсятя и уходит, поя: «Куртизаны…за позор мой…»
Директор: Не верю!
Чепурняк: В Карлика?
Директор: Нет, я вообще в это всё не верю! «Кассиопея»! «Тау Кита»! «шейку выше»! «мы – часть той силы»... Бред какой-то!
В это время в зрительном зале громко звонит мобильник («Нокия»!)
Директор: Вот б…быки! Боремся с этим, боремся…
Чепурняк(спокойно): Плохо боретесь.
Чепурняк делает короткое движение пальцем в направлении зрительного зала. Возникает холодный огонь. «Пылающий», орущий зритель выбегает из зала, крича в трубку: «Я перезвоню!»
Директор (впечатленно): Верю. (робко) Э-э… Простите, а как вас по имени-отчеству?
Чепурняк: У нас, мой друг, много имён. Масок, обличий… Вы же видели… Но для Земли мы выбрали простые имена. Я – Шмоланд. Мои друзья – Бергамот… (на Гену Колесника) …и Вувузелла (на Юру Богуславского)
Директор: Ага… Шмоланд. Бергамот. Вувузелла. Что-то мне это напоминает… Сейчас попрошу завлита. Наталья Николавна!
Директор делает несколько шагов. Какой-то эффект: то ли электрическая дуга, то ли что-то другое, Директора «возвращает» назад.
Шмоланд (мягко останавливает его): Никогда и ничего не просите! В особенности, у тех, кто умнее вас!
Директор(пронзённый догадкой): Вспомнил! Это же… Это же кино было! Ну, да – там Басилашвили, Безруков…
Шмоланд(мягко): Ну, зачем так буквально…
Гена: А кино, кстати – фуфло!
Директор: Скажите, господин…товарищ…Шмоланд…как к вам обращаться?
Шмоланд: Вариантов много… Можно – «сэр»… Можно – «сир»… Можно – «мессир»… Можно – «командир», «командор»…
Гена: Мы его называем – «камамбер»!
Директор: Скажите… камамбер… Скажите, камамбер, вот мы – никому не желаем зла. Мы – театр…
Хор(встревает): Мы – театр!
Директор: Да. А нам вот – желают. (тычет Шмолланду бумажку)
Шмоланд(изучает бумажку): …Красавцы! А что…этот там ещё работает?
Директор(грустно кивает): Да. Уже. Опять. Ещё.
Шмоланд: Понятно! (бумажка в его руках сгорает)
Директор: Красиво. Но это – копия.
Шмоланд: Я знаю.
Юра(среди балерин, оглядывая их): Камамбер, мы должны им помочь! Они хорошие. По крайней мере - хорошенькие…
Шмоланд: Ах, Вувузела, Вувузела! На каждой планете – одно и то же! (задумчиво) Одно…и то же… «Помочь»…
Директор: Ага…
Шмоланд: Но для того, чтобы лезть в дела человеческие, нужно понять: а что…оно… собственно…такое? (Директор кивает головой на каждое слово последнего предложения)
Директор: Я извиняюсь… «Оно» - это кто?
Гена: А шо непонятного? «Оно» - это люди!
Шмоланд (задумчиво): Для того, чтобы вас понять – нужно проанализировать биты и биты информации…
Директор: Вы хотели сказать – «байты и байты»!
Шмоланд: Я сказал то, что сказал.
Юра: Камамбер, я тут отсканировал их ноосферу – ну, что их волнует больше всего, о чём они думают, чем дышат…
Гена: Ну, шо-то типа – как ценностно-ментальная парадигма. Мы ж всегда такое анализируем!
Юра(продолжает): …ну, в общем, на первом месте у них деньги какие-то… на втором – деньги, но другие… потом любовь какая-то… секс какой-то… или сначала секс, потом любовь… Скидки в «Комфи»…. в общем, ничё непонятно… Тут ещё… (глядя на балерину, с подтекстом)… сканировать и сканировать…
Шмоланд: Ну, что ж, друзья, я думаю – именно здесь мы узнаем главные тайны человечества.
Директор: Здесь???
Шмоланд: Конечно, мой друг. Это ведь самое засекреченное место.
Директор (и труппа) удивлённо смотрят на него.
Шмоланд: Бергамот, Вувузела – что вы там насканировали?
Гена и Юра «сканируют»
Гена: Ну, шо… Мы тут погуглили. По количеству упоминаний – банки. Банки, банки… Прокуратура, суды, менты… Рада какая-то, Верховная…
Юра: …Торговые центры… Клубы ночные… Автосалоны… Футбол…
Гена: Церква…
Юра: Сауна…
Шмоланд: А Театр?
Гена (сканирует): …Казино не подходит?
Шмоланд отрицательно качает головой
Юра: Театра нет…
Шмоланд: Я же сказал – самое засекреченное место. Все тайны – здесь. Ну, что ж… Начнём понимать – что такое Человек…
Из оркестровой ямы, насколько возможно, высовывается «Тарелочник» с тарелками - и громко и эффектно «отбивает» фразу Шмоланда. В дальнейшем это сквозной приём. После некоторых «значительных» сентенций Шмоланда – Тарелочник высовыватся и «отбивает» их, гротескно подчёркивая их значительность.
Из оркестровой ямы, насколько возможно, высовывается «Тарелочник» с тарелками - и громко и эффектно «отбивает» фразу Шмоланда. В дальнейшем это сквозной приём. После некоторых «значительных» сентенций Шмоланда – Тарелочник высовыватся и «отбивает» их, гротескно подчёркивая их значительность.
Шмоланд(продолжает): Что там у вас на первом месте? «Деньги», говорите?
Директор(разводит руками): Так… Ну, а что…Ну, а как… Вот смотрите… (начинает рыться в портфеле, доставать бумаги, совать их Шмоланду) Вот это – финансовый план, вот это налоги, вот это поступления, вот это «Водоканал» нам выкатил…
На «Водоканале» Шмоланд делает изящное движение пальцами (хорошо бы с небольшой искрой!) – и Директор замирает
Шмоланд (замершему директору): Это опера, детка!
Отбивка «Тарелочника»
Вариант мизансцены: на сцене (в углу, скорее всего) появляется некая ВИП-ложа (или просто столик и кресла (стулья), на столике м.б. шампанское, фрукты. Отсюда Шмоланд и компания в дальнейшем будут смотреть номера
Цоканье каблучков. Бодро выходит Людочка.
Людочка: «Куплеты Мефистофеля» из оперы Шарля Гуно «Фауст», написанной в одна тысяча восемьсот пятьдесят девятом году. Акт первый, сцена третья. В разгар веселья появляется Мефистофель. Он исполняет злые и едкие куплеты о власти всемогущего золота над людьми. «Люди гибнут за металл. Сатана там правит бал, там правит бал!» - делает вывод посланец Ада, в роли которого – заслуженный артист Украины Александр Сергеев!
Выскакивает Сергеев в костюме Солнца. Людочка и все смотрят на него удивлённо
Сергеев(пафосно): Я спою эту арию! Я обязательно её спою! Но не сейчас! Сейчас нужно действовать! Нужен план! (задумчиво-бестолково ходит по сцене) Мы не отдадим наш театр! Все за мной!
Со словами «Не отдадим, не отдадим» (на «Кармину») скрывается в кулису. За ним никто не идёт. М.б., кто-то их массовки, которая на словах Людочки уже начала выстраиваться, дёргается за Сергеевым – но его партнёры одёргивают: «мол, надо работать!»
Шмоланд: Да, наш Карлик побольше…но не такой яркий…
Людочка: Извините, в «Куплетах Мефистофеля» - замена. В роли посланца Ада –заслуженный артист Украины(ведущий мастер сцены?артист первой категории?)-…..
Людочка уходит, сопровождаемая заинтересованным взглядом Юры.
Пауза. Нет дирижёра. «Замерший» Директор судорожно делает жест глазами и пальцами, зовя Дирижёра. Наконец с достоинством появляется Дирижёр. Начинается ария.

 

Бурные аплодисменты
Шмоланд (тоже хлопает): Браво, браво! Скажите, заслуженный…посланец Ада…
Солист (значительно): Да-да?
Шмоланд: Почему у вас, мой друг…носки дырявые?
Гена хихикает
Солист (смущённо): А как вы это…через туфли…?
Гена: А они через всё видят! Они ж пришельцы! (поправляется) Мы, в смысле!
Солист(значительно): Я… Я служу Высокому Искусству! А носки – это низко… (показывает вниз) … где-то там…
Юра: Камамбер, он хочет сказать, что он выше денег!
Шмоланд: Нет, он хочет сказать, что он выше носков!
Солист с достоинством стоит
Шмоланд: Скажите…
Солист (значительно): Да-да?
Шмоланд: Какая у вас зарплата?
Директор (м.б., выглядывая из-за кулис): Пять восемьсот!
Солист (удивлённо): Да???
Директор: Ну, это там надбавки новые - академические всякие…я не говорил, сюрприз хотел…а теперь оно вроде как и …
Шмоланд «убирает» его взглядом
Солист(значительно): Пять восемьсот!
Шмоланд: Вот видите, друзья – о деньгах по-настоящему может сказать…
Солист (в академической позе, значительно): Спеть!
Шмоланд(указывая на Солиста, продолжает): …только человек в дырявых носках, который точно не знает – какая у него зарплата…
Отбивка Тарелочника
Солист (гордо): Пять восемьсот!
Шмоланд: Ну, что ж, что касается денег, я думаю – достаточно.
Юра и Гена кивают.
Директор (из-за кулис): А я думаю – недостаточно! (прячется, или Шмоланд его нейтрализует)
(Примечание: Директор может появляться из разных мест, как чёртик из табакерки)
Шмоланд (Солисту): Спасибо, это было прекрасно!
Солист кланяется и с достоинством удаляется
Шмоланд: Минуточку!
Солист(останавливается, значительно): Да-да?
Шмоланд: Это – вам!
Дарит Солисту носки. Солист с достоинством принимает подарок, уходит
Гена (может быть???): Если кто на галёрке не видит – это носки!
Шмоланд: Что там у нас дальше?
Юра: Любовь, камамбер, любовь!
Шмоланд: Ну, что ж, только кончились деньги – сразу же приходит любовь. Как это по-человечески.
Ч А С Т Ь Т Р Е Т Ь Я
Цоканье каблучков. Бодро выходит Людочка.
Людочка: Ария Кармен из одноимённой оперы Жоржа Бизе, написанной в одна тысяча восемьсот семьдесят пятом году. Действие первое. В Севилье, на табачной фабрике перерыв. Девушки-работницы выходят на площадь. Все они держат во рту сигареты. Их тут же окружают мужчины. Шутки, смех, веселье. В разгар веселья появляется та, которую ждут с особым нетерпением – жгучая цыганка Кармен…
Гена (Юре и Шмоланду): Что у них все в разгар веселья появляются? То этот чёрт, то цыганка…
Юра (толкает его): Тебе неинтересно – не слушай… (Людочке, «обаятельно») Извините, пожалуйста! (обаятельно изображает «подчёркнутое внимание»)
Людочка (продолжает): …Темпераментная и смелая, Кармен привыкла властвовать над всеми. Её страстная «Хабанера» звучит, как вызов, как песня свободной любви. «Любовь – дитя, дитя свободы. Законов всех она сильней. Меня не любишь, но люблю я – так берегись любви моей!» - предупреждает знойная и роковая цыганка, ведущая мастер сцены…
«АРИЯ КАРМЕН» («Кармен»)
В конце арии Кармен идёт с цветком в сторону Шмоланда и компании. Гена расплывается в улыбке, «раскатывает губу». Но цветок достаётся Юре.



Бурные аплодисменты.
Шмоланд: Браво, браво…
Юра (м.б, целуя руку Солистке): Скажите, Кармен, что вы делаете сегодня вечером?
Солистка: Борщ.
Шмоланд: Вот смотрите, Вувузела. Только что кипели страсти - а вечером будет кипеть борщ. Но если страсти могут остыть - то борщ - … (весомо-отрицательно качает головой)
Отбивка Тарелочника
Солистка: Ну, почему? Это ж я ж холодный делаю, бурячковый. (показывает) Вот такую кастрюлю! Ну, чтоб моим на неделю хватило! У меня ж семья – знаете какая?
Гена: Знаем!
Солистка: Откуда? А-а…вы ж эти…пришельцы!
Юра: Может быть…вы посидите с нами (показывает на их «ВИП-ложу») Здесь шампанское, фрукты, музыка…
Солистка: А-а… (спохватывается) Ой, ну, что вы! Во-первых, нам директор не разрешает…
Директор (откуда-то): Да разрешаю, разрешаю!
Шмолланд «нейтрализует его
Солистка: …А во-вторых, если не будет борща – они ж меня съедят! (заливисто смеётся) (Шмоланду и компании) Очень приятно было познакомиться! (Юре) Приходите ещё к нам в театр!
Солистка идёт в сторону кулис
Шмоланд: Минуточку!
Солистка останавливается. У Шмоланда чудесно появляется в руках букет цветов. Он вручает его Солистке.
Шмоланд: Это вам! (показывает на цветок, который Солистка дала Юре) По-моему, выгодный обмен…
Аплодисменты. Солистка уходит с цветами, «меццо-сопранно» напевая «Любо-о-вь, лю-ю-бо-о-о-вь…»
Юра (спрашивает у Шмоланда): Скажите, Камамбер, а…любовь…она обязательно должна заканчиваться семьёй?
Шмоланд (задумчиво): Семья может быть… Но любовь не обязательно должна заканчиваться!
Отбивка тарелочника
Цоканье каблучков. Бодро выходит Людочка.
Юра (внимательно оглядывая Людочку): Не обязательно… Согласен… Не обязательно…
Людочка (уточняет у Шмоланда и компании): Семья?
Шмоланд благосклонно кивает.
Людочка: Дуэт Одарки и Карася из оперы Семёна Гулак-Артемовского «Запорожец за Дунаем», написанной в одна тысяча восемьсот шестьдесят третьем году. Действие первое. Изрядно подвыпивший Карась не без оснований опасается встречи со своей сварливой женой Одаркой. Но избежать неприятного разговора не удаётся. Одарка осыпает мужа бранью, допрашивая, «откуда ты взялся». Карась пускается на разные выдумки, однако под настойчивым напором жены он проговаривается, что провёл две ночи у «небоги»…
Гена:«Не боги» - это она про нас?
Шмоланд (поясняет): «Небога» - это племянница. Тобто – племiнниця. Це – по-українськи.
Юра (вполголоса): Камамбер, а откуда вы знаете?
Шмоланд (веско): Якщо ти знаходишся в Україні – ти повинен знати мову!
Отбивка Тарелочника
Юра: Зрозуміло… (Людочке) Будь ласка, продовжуйте, сонечко!
Людочка: Дякую…. Итак, Карась проговаривается, что провёл две ночи у небоги – и семейная ссора принимает угрожающий оборот. «-Збився, бачиш, я з дороги, і прийшлось хоч пропадать!» - оправдывается заслуженный артист Украины (ведущий мастер сцены? артист первой категории?)….. в роли Карася. «-Макогоном руки й ноги поламаю - будеш знать!» - обещает ему от всей души заслуженная артистка Украины (ведущий мастер сцены? артистка первой категории?)….. в роли Одарки.
ДУЭТ ОДАРКИ И КАРАСЯ («Запорожец за Дунаем»)



Бурные аплодисменты
Шмоланд(актёрам): Браво, браво! Вы очень ярко, художественно и убедительно показали нам модель человеческой семьи…
Актёры довольны и смущены
Юра (встревоженно): А что – бывают Не-человеческие?
Гена: А то! Я тут загуглил… (смотрит в гаджет) …так самка богомола – она вообще после акта любви отгрызает голову своему любимому!
«Карась» (в шоке): Та шо ви кажете! Не може бути!
«Одарка»: Який жах!
Шмоланд: У людей это - гораздо гуманней. Самка человека грызёт голову любимому - годы. Долгие, счастливые годы…
Отбивка Тарелочника
Юра: Какая-то неправильная модель, несправедливая…
«Одарка»: Та нормальна модель!
Юра: Интересно, а бывают справедливые модели?
«Карась»(воодушевляется): Бувають. Вы знаєте – бувають. От «Отелло». (с чувством) Там я…(жест двумя руками – «душащий») …восстанавливаю справедливість! (с сожалением) Но токо – дуже рєдко! «Отелло» - раз в полгода у нас… (оглядывается, вполголоса) Потому шо дірєктор у нас…
Директор(откуда-то): Та что - на ваше «Отелло» последний раз тридцать восемь билетов было продано! Уже даже солдаты не ходят!
Шмоланд «нейтрализует» его.
«Карась» (раздухарившись): А хотите – я прямо щас исполню? (м.б., прямо на сцене начинает мазать гуталином лицо, превращаясь в Отелло)
«Одарка»(испугавшись): Не надо! Они не хочут! (показывает на Шмоланда)
Шмоланд: Как-нибудь в другой раз. Обязательно! Спасибо. На сегодня всё! Спасибо!
Пауза. «Карась» и «Одарка» не уходят.
Шмоланд: Спасибо!
«Карась»: А подарки?
«Одарка»: Хоча бы Одарке!
Шмоланд: Подарки… Есть подарки. И Карасю, и Одарке. Мы всегда их берём, когда отправляемся в какое-нибудь путешествие. Бергамот! Вувузела!
Юра и Гена достают красивые, упакованные коробочки. «Одарка» и «Карась» в радостном ожидании, перешёптываются, думают, что им сейчас такое подарят, такое подарят…
Гена и Юра торжественно вручают коробочки. «Одарка» и «Карась» лихорадочно распаковывают их и достают зеркальце (Одарка) и бусы (Карась).
Пауза. Рассматривают «подарки».
Шмоланд: Мы всегда дарим это местному населению.
«Карась» (растерянно): Тю! А шо это? (м.б., надевает бусы)
«Одарка»: Мы шо – дикари какие-то? Туземцы?
Шмоланд: Ну, если вы отказываетесь… Если вам не нравится…
Юра и Гена делают шаг, чтоб забрать подарки назад.
«Одарка»(прижимает зеркальце к груди): Конечно, не нравится! (забирает у «Карася» зеркальце) Ещё как не нравится! (командует «Карасю») Пойдём!
«Карась»: А чого?
«Одарка»(поясняет): Мы обиделись!
«Одарка» с подарками решительно идёт в кулисы. «Карась» нерешительно идёт за ней. Возле кулисы «Карась» оборачивается.
«Карась»: А «Отелло» - оно ещё будет! Мы ещё от это…
Уходять
Пауза.
Гена: …Жалко, шо «Отелло» не будет! Потому шо мне шо-то Верди захотелось послушать. Ну – так сильно!
Юра: А мне про Измену интересно. Тема-то важная, нужная…
Шмоланд: Ну, что ж, друзья – будет вам и Верди, будет и измена. Прошу! (жест).
Цоканье каблучков. Бодро выходит Людочка
Людочка: Куплеты Герцога из оперы Джузеппе Верди «Риголетто», написанной в одна тысяча восемьсот пятидесятом тире одна тысяча восемьсот пятьдесят первом годах. Акт первый, картина первая. Блестящий бал во дворце герцога Мантуанского. За окнами уже белеет рассвет, но праздник продолжается: смех, музыка, танцы, великолепие придворных, улыбки красавиц…
Гена: Разгар веселья, короче - мы поняли!
Людочка (продолжает): …В центре всеобщего внимания - сам герцог. Молодой красавец, пустой и ветреный, он славится на всю Мантую своими любовными похождениями. Однако – первопричиной мимолётных и случайных связей Герцог считает природу женского характера. «Сердце красавиц склонно к измене» - утверждает Герцог. «И к перемене, как ветер мая» - настаивает он в исполнении заслуженного артиста…..(ведущего мастера сцены...? артиста первой (второй) категории?)……
Всё готово. Номер вот-вот должен начаться. Герцог м.б., откашливается
Сергеев (из массовки, громким шёпотом): Герцог! Герцог! Валера(имя солиста?)! Псс, псс! Я здесь! После арии встречаемся в вестибюле! Будем строить баррикады! Не отдадим! (жест «Но пасаран!»)
Герцог(откашливается): Кхм-кхм!
Звучит музыка, начинается ария
КУПЛЕТЫ ГЕРЦОГА («Риголетто»)



Бурные аплодисменты
Шмоланд: Браво, браво! Даже где-то - брависсимо.
Юра: А правда – неожиданный такой финал? «Сердце красавиц, как бы, склонно к измене» - «но изменяю первым им я». На опережение. Превентивно, то есть. А чё – мне нравится!
Шмоланд: Не только тебе. У людей – вообще это принято. «На опережение». Создай проблему другому – пока другой не создал проблему тебе.
Отбивка Тарелочника
Шмоланд: (Солисту) Правда, Герцог? ТАК у вас?
Солист: Простите, где - «у нас»?
Гена: Ну, не в Мантуе же!
Солист (вздыхает): Эх…Где мы – где Мантуя…
Гена: А вы где?
Солист (грустно-устало): Мы… Мы – везде. (загибает пальцы) Отчётный концерт области – пой, отчётный концерт города – пой, отчётный концерт района, отчётный концерт микрорайона… (продолжает загибать пальцы на другой руке) …прокурорам пой, налоговой пой, причем – такое пой! (достаёт камертон, сверяется с ним; поёт) «Наша служба и опасна, и трудна – но державы пополняется казна! За второй квартал собрали больше на – (с Хором?) сорок три процента…»
А вы говорите – «Мантуя»! (загибает пальцы) …Ёжика пой, Пятого Гриба в «Белоснежке» пой… (Шмоланду, с чувством) Вы не понимаете – что такое Пятый Гриб!
Шмоланд: Понимаю, Герцог, понимаю… Это – вам! (в руках у Шмоланда возникает красочный буклет)
Солист: Мне??? А что это?
Шмоланд: «Вся Мантуя». Путеводители, карты, фотографии…
Шмоланд вручает Солисту буклет
Солист (смотрит буклет, восторженно):Боже мой! Дворец, где я пел! Мой дворец!!!
Солист уходит, рассматривая буклет и мурлыкая: «La donna è mobile, Qual piuma al vento…»
Юра: По-моему, хороший человек этот солист…
Гена: А вот персонаж его, Герцог этот – какой-то мутный…
Шмоланд: А вы знаете, друзья – Герцог не виноват. Виноват Король! (показывает наверх)
Юра и Гена смотрят на него удивлённо. Пауза.
Юра: Это как?
Выходит Людочка и объясняет.
Людочка: Мало, кто знает, что опера «Риголетто» была задумана по мотивам пьесы Виктора Гюго «Король забавляется». По требованию цензуры, во избежание подрыва авторитета королевского двора – Король был заменён неким Герцогом.
Юра: Спасибо!
Людочка уходит, провожаемая взглядом Юры.
Гена: От же ж гады!
Шмоланд: Так у них заведено. Грехи Короля всегда спишут на какого-нибудь Герцога.
Отбивка Тарелочника
Шмоланд (разводит руками:) Цензура – во все времена, во всех театрах…
Неожиданно возникает Директор
Директор(запальчиво): В нашем театре цензуры нет! Особенно в балете! Говорим, что хотим!
Меняется свет.
БАЛЕТНЫЙ НОМЕР С ДВУМЯ МУЖЧИНАМИ



Аплодисменты. Танцоры по-балетному раскланиваются и упархивают
Гена (вслед им): Э, алё, а поговорить? А подарки??? (Шмоланду) Камамбер, шо это было?
Шмоланд: Ну, во-первых, это – не опера, детка!
Юра: А-а, это балет…
Шмоланд: Ну-у...можно и так сказать… Просто, друзья мои…есть традиционные, привычные…может, даже кому-то поднадоевшие формы… А есть иные… Нетрадиционные формы… Ну, как бы, модерн…
Директор (откуда-то): У нас в театре этого нет! (скрывается)
Шмоланд(задумчиво): Люди часто говорят, что у них этого нет… Но не потому, что у них этого нет…(все на него заинтересованно смотрят) …А потому что они говорят, что у них этого нет…
«Тарелочник» вздымает тарелки, готовясь «отбить», но Шмоланд жестом останавливает его, продолжает сентенцию.
Шмоланд(продолжает «задумчиво»): Люди…они…очень…и очень…

У Тарелочника не выдерживают нервы, и он громко «отбивает»
Шмоланд (указывая на «Тарелочника», снисходительно-иронически): Ну, вы сами видите…
Юра: Камамбер, а вот этот вот…нетрадиционный модерн…он только в искусстве? Или ещё где?
Гена: Ещё где и ещё как! Мы ж сканировали!
Юра: А мне вот такая любовь, как в опере, нравится… Настоящая. Классика. Я такую же хочу. Пусть даже она будет безответная! Несчастная!
Шмоланд: Безответная? Несчастная? Есть такая любовь! Это – любовь…к Родине!

Цоканье каблучков. Бодро выходит Людочка.
Людочка: «Половецкие пляски»! Вокально-хореографический фрагмент из оперы «Князь Игорь», написанной Александром Порфирьевичем Бородиным в период с одна тысяча восемьсот шестьдесят девятого по одна тысяча восемьсот восемьдесят седьмой годы…
Гена: Ого!
Людочка(продолжает): …и, по некоторым данным, дописанной и оркестрованной его друзьями – Николаем Андреевичем Римским-Корсаковым, Александром Константиновичем Глазуновым и Анатолием Константиновичем Лядовым - в одна тысяча восемьсот девяностом году…
Гена: От это, я понимаю, друзья – дописали, оркестровали…
Шмоланд: …и заметь, Бергамот – ничего не присвоили. Русская интеллигенция. Девятнадцатый век.
Людочка: Итак, действие второе, картина вторая. Половецкий стан. Хан Кончак, с большим уважением относясь к своему пленнику, Князю Игорю – и желая его развеселить, приказывает другим пленникам и пленницам петь и танцевать. И вот, начинаются половецкие пляски, сопровождаемые хором. То плавные, томные, полные неги, то дикие, необузданные, вакхически буйные – они передают все оттенки любви к Родине и тоски по ней. Же. «Улетай на крыльях ветра ты в край родной, родная песня наша!» - поют и танцуют пленные участники коллектива нашего театра.
«ПОЛОВЕЦКИЕ ПЛЯСКИ» («Князь Игорь»)
 

Бурные аплодисменты

Неожиданно из гущи половецкой массовки вперёд выскакивает один половец, в облачении, с мечом (или кинжалом, или копьём). Это – Сергеев.
Сергеев: Так не отдадим же на поругание врагу землю нашу, храм наш! То место святое, где положили мы…книжки свои трудовые! Не отдадим! (потрясает мечом; на мотив «Кармины») «Не отдадим! Не отдадим!»
Сергеев «подстрекает» половецкую массовку, массовка нестройно, но достаточно угрожающе подхватывает, потрясая мечами:
Массовка: «Не отдадим! Не отдадим!»
Шмоланд: Браво, браво… (указывает на исполнителей) Вот смотрите, друзья: начинали, как половецкие пленники, а закончили – почти как свободные люди!
Гена: А почему – «почти»?
Шмоланд: Потому что они оказались в другом плену.
Юра: В каком, камамбер?
Шмоланд: В плену иллюзий. Для человека - это самый страшный плен…
«Тарелочник» отбивает.
Шмоланд («Тарелочнику», раздражённо): Ну, чего вы бэмкаете?! Что я такого сказал? Это же банальность! Трюизм! Обычный штамп!
Гена (на «Тарелочника»): А он просто в плену штампов!
«Тарелочник» отбивает (?)
Юра(пытаясь осознать): Так что, жизнь человека – это постоянный переход из плена в плен?
Шмоланд: Нет, в конце плена нет.
Юра: Ну, слава Богу…
Шмоланд: В конце – Тлен.
Пауза
Шмоланд («Тарелочнику»): А вот здесь – можно и бэмкнуть.
«Тарелочник» отбивает
Шмоланд: Хотя – тоже ничего нового…
Шмоланд задумчиво оглядывает половецкую массовку, сцену, зал…
Шмоланд: И всё-таки…эти люди заслуживают того, чтобы им помочь. Слишком они… (немаленькая пауза) …люди!
Врывается Директор
Директор: Золотые слова, товарищ камамбер!
Директор опасливо прикрывается от Шмоланда, но тот его не «нейтрализует
Директор: Не боюсь! (выпрямляется) Не боюсь, видите? Хватит! Всю жизнь боялся! То того боялся! (показывает вверх) То того боялся! (показывает вверх в другую сторону) То того и того боялся! (показывает вверх в одну и в другую сторону)
А теперь – никого не боюсь! (уточняет Шмоланду) С вами. Отбоялись! (коллективу) Правда, друзья?
«Разношерстная», нестройная реакция коллектива
Директор: Видите – какой у нас коллектив! (показывает на людей) Мы – Театр! (на мотив «Кармины» - а-ля Сергеев) «Не отдадим, не отдадим…»
Его поддерживает Сергеев ( и м.б., коллектив)
Громкий звонок «Нокиа»
Директор: Вот же ж б… Быки! (к залу) У кого это?! Убью!!!
Звонок продолжается. Директор соображает, что это у него.
Директор: А, это у меня… (достаёт телефон, прикрывает его перед разговором, говорит всем, на фоне продолжающегося звонка) Не отдадим, не отдадим! (в трубку) Алло! Кто ещё там? (слушает, голос резко меняется) А, это в-вы… К-как – «в течение часа»?... Куда-куда?... К каким ч-чертям?... К с-собачьим? …А-а…А-а… Ага…ага…п-понял… Л-ладно…
Сергеев (громовым голосом): Не «ладно»!
Сергеев выхватывает трубку у Директора
Сергеев(в трубку): А теперь слушайте сюда! Мы не отдадим наш театр! Слышите?! Не отдадим! «Не отдадим, не отдадим…»
Сергеев поворачивает трубку к массовке (хору?)
Массовка (хор?): Не отдадим! Не отдадим!
Сергеев поворачивает трубку к зрительному залу, «подстрекает» зрителей
Зрители (под управлением Сергеева): Не отдадим! Не отдадим…
Сергеев (в трубку): И никогда больше сюда не звоните! А-ха-ха-ха-ха-ха!!!
Сергеев с размаха бросает директорский телефон на пол. Директор очумело смотрит на телефон (жалко же, дорогой…), потом машет рукой.
Шмоланд: Ну, что ж, друзья, я вижу, что выхода нет. По крайней мере, из театра… Ни для вас…(труппе и директору)…ни для... (значительная пауза, Шмоланд осматривает своих друзей; потом переводит взгляд в зал, зрителям)… вас!
Гена(зрителям): Сами же кричали: «Не отдадим, не отдадим!» Ну, вот и помогайте!
(к дирижёру) Маэстро, вам же помощь нужна?
Дирижёр кивает
Шмоланд: Ну, что ж, пришло время народу и тут взять всё в свои руки…. Я знаю, бывали удачные примеры. Правда, немного. И не здесь… Вувузела!
Юра: Да, камамбер!
Шмоланд: Сходите в народ и приведите кого-нибудь достойного.
Юра: А кого – «достойного»?
Шмоланд: Я же сказал – «кого-нибудь»…
Юра идёт в зал и каким-то хэппенинговым способом (придуманным режиссёром, откуда мы знаем? J ) выбирает зрителя (скорее всего, зрительницу).
Какую-нибудь такую - чтобы не было ощущения, что это подсадка
Шмоланд (Дирижёру): Маэстро, не будете ли вы столь любезны передать свой опыт этой прекрасной даме? Ну, вместе с палочками.
Дирижёр (передавая Зрительнице палочки): Дирижирование – это… Это…как любовь! Здесь главное – вдохновение и умение держать ритм! (обводит сцену и зал) Когда мы едины – мы непобедимы! (Зрительнице) Маэстро, урежьте марш!
МАРШ РАДЕЦКОГО

В конце марша, на поклоне, на апофеозе, на точке радости и всеобщего единения – резко гаснет свет. Остаётся аварийный свет. Тревожная атмосфера осаждённой крепости. Звучит голос Людочки («а-ля Левитан»). Во время её слова по залу тревожно шарят прожекторы. Блокада, короче.
Голос Людочки: Дамы и господа! Просьба сохранять спокойствие! Наш театр окружён и находится во временной осаде. Но это не должно испортить наше с вами праздничное настроение. Ведь мы – театр… (Хор: «Мы Театр!»?????)… и готовы к любым испытаниям. Потому что за нами: оперы и гранд-оперы, балеты и дивертисменты, оперетты и детские спектакли. А если учесть, что в коллективе – 8 народных артистов, шестнадцать…э… семнадцать заслуженных, 24 лауреата международных конкурсов, 14 ведущих мастеров сцены, 92 артиста первой категории, 184 артиста второй категории и один артист третьей категории (отбивка тарелки!) – то мы можем выдержать всё. Тем более, что в нашем буфете имеются достаточные запасы бутербродов, как с колбасой, так и с сыром, шоколадных конфет, горячего чая и кофе, шампанского и даже коньяка. Это всё ждёт вас прямо сейчас, но всё-таки просьба: когда вы берёте бутерброды, чай или даже коньяк – не забывайте о тех, кто слабее вас – о женщинах и детях. Запасов хватит на всех, но…не забывайте.
И, пожалуйста – слушайте сигналы оповещения. С третьим сигналом – просьба собраться здесь. В нашем духовном убежище.
Отбивка тарелки.

АНТРАКТ